Гастрономическая роскошь московской знати: как пировали аристократы в XVIII–XIX веках

В конце XVIII начале XIX века московская знать превратила обеденные традиции в настоящее искусство.

Званые обеды длились часами, столы ломились от изысканных блюд, а хозяева соревновались в кулинарных изысках, порой доводя себя до разорения. Об этом пишет автор канала О Москве нескучно.

Для знатных москвичей приёмы пищи были не просто необходимостью, а важнейшей частью светской жизни. День начинался с посещения церкви (например, храма Никиты Мученика на Старой Басманной или Вознесения Господня на Большой Никитской), куда простолюдинов не пускали. После службы аристократы спешили домой либо к скромному семейному обеду, либо к грандиозному званому ужину.

Те, кто слишком увлекался организацией пиров, становились предметом насмешек. Их дома в шутку называли поварскими собраниями, а повара (часто французы или талантливые крепостные) получали жалованье выше, чем губернаторы.

Званый обед начинался около 1516 часов. Гости собирались в гостиных, обменивались церемониальными поцелуями (мужчины целовали дамам руку, те в ответ лоб), затем переходили к закускам: икре, маринованной селёдке, сырам и водке.

Главное действо разворачивалось за столом, сервированным фарфором, хрусталём и даже золотой посудой. Богачи не скупились на деликатесы: зимой подавали свежие дыни (по 6 рублей за штуку), французские пироги (30 рублей), устрицы (12 рублей за сотню). Для сравнения: годовое жалование чиновника среднего ранга составляло около 200 рублей.

Особой популярностью пользовались блюда из голубей их тушили в соусах, запекали в пирогах. Некоторые аристократы настолько увлекались кутежами, что разорялись, теряя имения и крепостных.

Обед длился 34 часа, после чего гости переходили в гостиную к кофе, ликёрам и сладостям. Мужчины курили трубки, дамы наслаждались фруктами. Главным развлечением были карточные игры, а прислуга развлекала гостей хоровым пением и плясками в народных костюмах.

Завершался вечер ближе к полуночи, но некоторые уезжали раньше особенно те, кто приходил на блюдо, то есть лишь ради угощения. Эта эпоха роскошных пиров давно прошла, но её отголоски до сих пор звучат в московских традициях гостеприимства.